В подростковом возрасте я нарисовала портреты трех своих любимых ирландских женщин-певиц на фоне ирландского же флага. Речь идет о Шинейд О’Коннор, Долорес О’Риордан (солистке The Cranberries) и Энье. Довольно банальный выбор для 90-х, ничего не скажешь. Но тем не менее очевидность выбора не отменяет ни таланта прекрасных голосистых птичек, ни их заслуг перед поклонниками. А главное что позже в моей музыкальной жизни появились и другие ирландские героини, Кэра Диллон и Мэред Ни Вини.
Содержание
Ирландиские дивы
Шинейд и Долорес почти всегда идут в паре, и у них действительно много общего – оголенный нерв эмоций и сильный голос, умение сказать правду и смелость иметь собственное мнение. Однако знаменитая своей лысиной Шинейд однажды призналась, что отрастила как-то волосы обратно, но люди стали принимать ее за Энью. И разозлившись, обидчивая дива снова побрилась. Ей не хотелось иметь ничего общего с мягкой и скромной Эньей. Однако для меня все трое равнозначно представляют свою родину – убийственной красоты остров.
Ирландия и в самом деле страна контрастная, и потому столь противоречивые и разные артисты появляются там. История и мифология острова также изобилует совершенно разными женскими образами. От безжалостной, но справедливой Морриган и коварной и прекрасной Мебд до непокорной, но кроткой Дейрдре или утешительницы Клиодны.
Когда путешественники причаливали к берегам Ирландии, их встречала красавица Эриу, и лик ее был совершенно разным, как и имя. С чем на остров приходили, то и встречали: удачу или гибель. Таковы женщины из Ирландии и поныне.
Не дай Бог чем-то прогневить не робкую Шинейд, она за словом в карман не полезет. Она в свое время в прямом эфире порвала фотографию Папы Римского. А Долорес, осознавая масштабы своей личности, считает возможным принять участие в конкурсе «Голос» в качестве наставника, никого и ничего (даже правила!) не воспринимать всерьез и выиграть сезон. И как возможно не покориться очарованию непосредственности и тотальной откровенности?
Шинейд O’Коннор
Самосожжение Трои
Искренность и беззащитность Шинейд O’Коннор особенно проявлялась в ее раннем творчестве. Разве можно без содрогания слушать Troy или Feel so different? Хрупкая, отчаянно пытающаяся доказать свою состоятельность ирландская женщина, она трогательна до глубины души, как ребенок. А вы только взгляните на эти огромные глаза!
И самое удивительное то, что у этой женщины-ребенка есть невероятная сила разобраться с недоброжелателями и с самой собой. Сила эта как обоюдоострый меч колет то врагов, то саму Шинейд. Немного неловкий, несбалансированный меч в руках, которым следовало бы держать в руках охапку цветов.
Невооруженным взглядом видны психологические проблемы Шинейд, в которые она, будучи артисткой, посвящает все человечество в надежде найти избавление от мук или понимание, или же просто провыть о своей боли, чтобы суметь отпустить ее. Это неприятие, которое оно встречала у матери (I am stretched on your grave) или попытки доказать отцу, каким замечательным человеком она стала (Daddy, I’m fine), съедает певицу изнутри.
Но Шинейд может быть не только резкой, но и мягкой (This is a rebel song, John I love you) и даже растерянно-доверчивой и отчаянно-агрессивной в одной и той же песне (Troy).
Она откровенно заявляет, будто люди думают, что ее звездный статус превратил ее жизнь в неразбериху, она же заявляет, что известность лишь прибавила масштабности ее бедам. «И откуда я могла знать чего хочу в двадцать один год?» Она рассуждает о своей нежданной беременности и решимости сменить гардероб (The Emperor’s new clothes), сравнивая себя с голым королем, говорящим полную правду. Открытость и сила в ее словах на этот раз.
Быть может, и неразумно выставлять свое сокровенное на всеобщее обозрение, но для самой певицы возможность рассказать о себе жизненно необходима. Таким образом она разбирается в своей запутанной жизни, в своих ярких чувствах и искренних эмоциях.
Что бы ни случилось с ней в детстве и что бы ни привело эту израненную душу к таким экстремальным выходкам, Шинейд нашла подобие умиротворения, когда решила, что несмотря на угнетения и то, что корона гэльских королей спрятана, им, ирландцам, все равно нужно ходить с высоко поднятой головой, словно они вспомнили о том, что они и есть короли. (It’s all good).
Тем не менее, ужасы и страхи Шинейд привели к тому, что от нее отказались близкие и друзья. Певица осталась в полном одиночестве. Недавно многих поразило откровенное видео, которое Шинейд выложила на своей странице в фейсбуке, где она признала, что ее поведение было причиной отказа от нее многих людей. Но сейчас ей плохо и она молит о помощи. Оказывается, Шинейд больна биполярным расстройством, и единственный человек, который сейчас находится рядом с ней – это ее лечащий врач. Этот крик о помощи, пожалуй, был самым искренним за всю жизнь Шинейд.
Долорес О’Риордан
От Нарцисса к внутренней грации тропой страха и отрицания
Во многом похожа на Шинейд ее младшая коллега Долорес О’Риордан, но несомненно ее уникальный голос и вклад группы сделали из девушки из Лимерика не только одну из самых узнаваемых вокалисток в мире, но и визитную карточку родины. С появлением на сцене Долорес, Ирландия стала не только страной U2, Шинейд, но и родиной The Cranberries.
Почти всеми песнями Долорес управляет страх. Она боится, что ее детские и юношеские кошмары будут преследовать ее даже в двадцать один год (Twenty one). Ее боль повторяется и прогрессирует постоянно. И разочарование и негодование – вот такие эмоции испытывает Долорес постоянно (Daffodil lament). Ее занимают вопросы равенства – почему женщинам не позволено того же, что и мужчинам (Yeats’ grave). Нескончаемые поиски женщины в себе и вечное убийство этой женщины держит Долорес на грани нервного срыва. Она не может быть, но не может и не быть. Постоянно стоя на краю обрыва, она срывается на крик, словно уже летит в пропасть. И ей, конечно страшно, ведь она знает: там на дне никто не подстелил ей мягкого матраса.
Сомнения и боль без возможности найти спокойствие заставляют ее отвергать саму себя. И неприкаянная, она колесит по миру, плача свои баллады и выкрикивая боевики, надеясь найти понимание у безликой толпы. Однако тот, кто не принимает себя сам, обречен на вечные поиски и страдания.
И все же Вселенная вознаградила Долорес, послав ей любящего человека. И первые теплые нотки проскальзывают в музыке и голосе несчастной девушки только в песнях, посвященных ему. Он становится фигурой Спасителя в ее творчестве (I’m still remembering, Will you remember?).
Долорес уезжает так далеко от несчастной родины, что обосновывается с мужем в Канаде. Но и там она все равно воет, вспоминая Ирландию. Пустота от расторжения связи с собой уничтожает ее. Она истерически выплескивает свою боль: «Я боюсь возвращаться в Ирландию, меня там ничто не ждет» (So cold in Ireland). Долорес задается вопросом: готовы ли люди принять ее? И знает ответ прекрасно. Она не готова, и никто не готов.
И как кардинально меняется настроение песен с первой же беременностью! В голосе Долорес больше тепла, нежности. Нет, конечно, она не может не покричать для разнообразия, вновь выплескивая всю боль мира из своего горла, но становится ясно, что это дань традиции. А настоящее в ней дает ростки с рождением детей. Она, возможно, и сама боится таких перемен и прячется за образом старой, израненной девушки. Но в глазах пробивается робкий лучик надежды. Это изменения, произошедшие с ее телом, принесли новый виток творчества (Saving grace).
И разве такое превращение – не дар свыше, не награда за смелость быть собой? Пусть большая часть поклонников недовольна и требует жесткости и страданий от Долорес. Истинный творец отражает то, что происходит внутри него. Как мы рождаем мир, окружающий нас из страхов, пожирающих изнутри, так и наоборот: победа любви в сердце разглаживает морщины на лице и дает силу жить.
Мягкая и мечтательная Долорес (You and me, Just my imagination) заряжает позитивом. Она находит радость в мелочах семейной жизни и в новой материнской роли (Never grow old, Every morning). Это остановившееся время, которое приносит освобождение от боли.
Творчество Шинейд и Долорес родила их беспокойная родина, подсказав им темы для песен, таких беспощадным к другим и себе, таких откровенных и отчаянных. Женщины Ирландии всегда отличаются стойкостью.
К сожалению, Долорес не смогла победить свой страх. Несколько лет назад она призналась, что в детстве подвергалась постоянному насилию со стороны взрослого мужчины. И именно это послужило толчку к ее ненависти к себе, к болезни биполярного расстройства и к страху, что для нее выхода нет. Страх разрушил ее семью, а потом не дал найти себя. Долорес умерла в Лондоне 15 января 2018 года при странных и невыясненных обстоятельствах, которые скрывают полиция и семья певицы.
Энья (Enya)
Коллективное бессознательное и футуризация прошлого
Не думаю, что Энья не видит несправедливости или бед, творящейся с ее страной. Но ее философия иная – она предпочитает оставаться на светлой стороне бытия и в своем творчестве освещает то, что лично ей приносит радость и умиротворения, лишь иногда заглядывая на сторону страха и неуверенности (Exile, Evening falls). В спектре эмоций этой певицы надежда (Hope has a place), благодарность (Smaointe…), любовь к родным местам (On my way home, From where I am и весь альбом Enya (он же The Celts)). А сколько удивления и детского умиления в ее голосе, когда она рассказывает о красотах нашей планеты (Book of days, Caribbean blue, Storms in Africa, Orinoco flow)?
Портрет Энья (Enya)
Однако она ни в коем случае не занимается отрицанием негативной стороны жизни. Певица очень мудро подмечает все оттенки и считает, что человек, как живое существо, должен пройти все уроки в своем развитии, ведь время одарило нас и Тьмой, и Мечтами (Time gave both darkness and dreams to you в Once you have gold).
Вера в чудеса – вот что отличает творчество Эньи. И базируется оно на смеси христианства (и конкретно католичества), которое так сильно на ее родине, и на древних верованиях и мифологии Ирландии.
И если у Долорес и Шинейд все переживания всегда личные, всегда сверх индивидуализированные, то Энья выражает всеобщее подсознательное. Универсальность творчества Эньи удивляет и ее саму (How can I keep from singing?). О чем бы ни спела или ни сыграла она, нам все предельно понятно: это земные силы любви (On your shore) или космические законы (Shepherd Moons, Sun in the stream). И преподносит Энья свои песни с такой утонченной изысканностью, что остается только внимать и наслаждаться. И не важно даже, что порой она поет на ирландском языке или латыни, с которыми знакомы далеко не все, все это не имеет значения. Звуки ее голоса и ее музыки мягко удаляют воображаемые границы нашего разума.
Чуткая интерпретация исторического наследия Ирландии, отображенная в альбоме «Кельты» (The Celts), на мой взгляд, достойна восхищения. С этого начиналась и в этом же ключе продолжалась карьера Эньи – в раскрытии коллективного бессознательного, в некой футуризации прошлого.
Кэра Диллон
Когда вся нация поет чистым и хрупким голосом
Есть и другой способ выражать красоту и чаяния целой страны. Кэра Диллон поет как ирландские народные песни, так и авторский материал. Особенно любопытен опыт Кэры в том, что своим нежным и проникновенным голоском она озвучивает слова, принадлежащие мужчинам. Все песни, сочиненные во время Великого Голода или в период массовой иммиграции в Соединенные Штаты, писали мужчины. Но исполняет их красивая и хрупкая девушка. И в этом и кроется загадка и таинственное очарование Кэры.
Легко представить, как бравый парень гордится тем, что «волосы его возлюбленной черны как воронье крыло», а затем клянется, что «будет целовать землю, по которой она ходит» (Black is the colour). Но когда эти строчки поет девушка Кэра, мы попадаем в какое-то странное вневременное пространство, и мы уже не слышим мужскую часть истории, это уже Дейрдре мечтает о Найси и говорит о волосах цвета вороньего крыла и щеках и коже, как кровь на снегу.
Шинейд тоже исполняла песню, которая сейчас больше ассоциируется с творчеством Кэры, Black is the colour, однако ее версия, как и следовало ожидать, более контрастная и надрывная. Создается впечатление, что сильный голос Шинейд немного мешает ей выразить нежное признание в любви. Хотя без всяких сомнений она может петь чутко и проникновенно.
Кэра поет не современные песни, но уносит своей музыкой в древность, какую мы и не могли изначально представить, делая свое творчество эпическим. Хотя звучит это все просто и мило на первый взгляд. Это способности волшебницы и чаровницы, которыми так славилась Ирландия. Это сама Эриу встречает вас на берегу и приглашает к сотворчеству.
Это снова Эриу-Ирландия поет голосом Кэры в Maid of Culmore, рассказывая историю парня из Дерри, собирающегося уехать на заработки в Лондон. Он уже скучает по своему дому, хотя разлука только маячит перед ним в недалеком будущем. Особенно он будет скучать по девушке из Калмора, которую он видел несколько раз и которая, кажется, тоже симпатизирует ему.
И во время их последней встречи он узнал, что она с семьей уезжает в Америку искать лучшей жизни. И это перевернуло мир парня. О Лондоне он уже и не думает, он хочет, чтобы разразился шторм, чтобы ветра обрушились на берег, он но не может смягчить боль от потери любимой.
И тогда он решает тоже плыть в Америку, преодолевая свои самые беспощадные страхи, чтобы там, так далеко от родины среди незнакомцев («где я никого не знаю и никто не знает меня»!) искать свою возлюбленную. И если он не найдет ее, ему и родина не может быть мила, он не вернется в Ирландию, он будет вечно странствовать пилигримом в своих поисках.
И вся эта история передана нежным голосом Кэры с болью родины, которую покидают люди, с отчаянием истощенной страны, у которой нет больше ресурсов удерживать родных жителей дома. Плачущий голос трогает до глубины души.
Знаменитая песня Томми Сэндса There were roses в исполнении Кэры Диллон тоже можно отнести к традиционным ирландским, которые обычно исполняет певица. Однако у этой композиции есть не только конкретный автор, но и личная история, которую и рассказывает Томми Сэндс.
История эта произошла в 1985 году, когда во время концерта боевики ИРА убили несколько людей, в том числе и одного из друзей поющего и по воле случая протестанта. И разумеется, это не мешало автору-католику дружить с ним и называть своим братом. Однако убийство нашло отклик в том, что раз были умерщвлены протестанты, британские солдаты должны убить кого-то из католиков. И выбор пал на юного Макдональда, который при аресте кричал о том, что Исаак (убитый протестант) был его другом, он также скорбит о случившемся. Но «века ненависти закрывают уши, и глаз за глаз – только такие правила понимают военные. И еще один глаз за другой глаз, пока все не станут слепы».
«Те, кто отдает приказы, это не те, кто умирает», – озвучивает Кэра слова Томми Сэндса, подводя итоги этой грустной песни. И только боль в сердцах уставших от насилия людей, только по их щекам текут слезы, только они приносят цветы к чужим могилам, зная, что завтра умрет кто-то еще.
Кэра сократила лирику в песне и изменила имена, сделав ее более личной. Таким образом, эта была уже не история Томми, а ее собственная. И общая.
Долорес О’Риордан прямо назвала и членов ИРА, и британских солдат зомби в своей самой знаменитой песне (Zombie), которая отчетливо перекликается с There were roses. Прошло восемь лет с момента ее написания, а в 1993 году у Долорес вновь появился повод для негодования и выплескивания многовековой боли ирландцев. И если Кэра печалится уставшим и звенящим от скорби голоском, то Долорес проклинает сильных мира сего всей мощью своего дарования.
Шинейд в песне Empire тоже не стесняется и равняет всех угнетателей во главе с Англией и обвиняет их в опустошении душ беззащитных народов. Она посылает беспощадный огонь обвинения (Fire on Babylon).
И вечные враги вдруг оказываются настолько похожими, что мы их отличить не можем. Не потому что мы слепы, а потому что, когда борешься с кем-то или чем-то, становишься полной копией. И кем быть или снять с себя надоевшую маску – выбор каждого. Песни лишь подносят зеркало к нашему лицу.
Мэред Ни Вини
Возвращение к истокам и к собственной уникальности
Кэра исполняет ирландские песни на английском, большая часть этих песен была написана американскими иммигрантами именно на английском языке. Ведь они уже обращались к чужой аудитории, пытаясь объяснить свою боль. А вот уроженка графства Донегала Мэред Ни Вини большую часть материала поет на ирландском, и этот язык для нее родной.
Мэред поет песни оставшихся в Ирландии женщин. Нельзя не провести параллели с Эньей (землячкой Мэред), которая тоже поет на родном языке, но по большей части национальный колорит она выражает своей прекрасной музыкой. И несмотря ни на что, обе девушки не только достойно представляют свою страну в мире искусства, они одно время работали вместе в начале 80-х.
Мэред поет так, как пели в ее семье поколениями, это истинный источник ирландских традиций. Эта прекрасная девушка и ее тонкий, но сильный голос известен слушателям по работам группы Altan. Название это переводится как поток, так что в музыке Фрэнки Кеннеди и Мэред мы слышим поток ирландского искусства, древний пласт музыки, который сохранился сквозь века.
И если у Эньи ее мелодии до сладости изысканы, у Кэры милы до неприличия, то Мэред поет естественно и чисто. И даже если вдруг в лирике возникает мотив отъезда из Ирландии, Мэред исполняет эту песню как наставление и благословение, как молитву. Это не ужас перед неизвестностью, это теплое прощание (Island girl). После таких слов никто бы не испугался отправиться путь.
Девушки в творчестве Мэред похожи на русалок, которые спокойно пересекают океан, ведь для них это родная среда. И даже если веселье забыто, всегда есть надежда: появится корабль, который перенесет через водную преграду (An Mhaighdean Mhara). А мужчины – как надежные морские водоросли, которые покрывают камни. Красивые и статные, повелители этого острова, свободные мужчины в красивых костюмах (Dulaman).
Герои Мэред – настоящие люди, но говорят они на старинном поэтическом языке Ирландии, так, как говорили мифические герои. И время вновь побеждено, стены линейной истории пали под звуками голоса девушки Мэред.
Мое знакомство с творчеством ирландских певиц
Да, Ирландия бывает разной: чаровницей и смертью с косой. И все эти лики отображаются в песнях прекрасных ирландских женщин, которые родились на острове среди бурных вод Атлантического океана. И стоит вам хоть раз услышать их красивые голоса, вы не сможете уйти равнодушным. Они попадают в самое сердце.
Когда я взяла в руки первый альбом ирландской группы и вставила его в кассетный магнитофон (а это был No need to argue от The Cranberries), я была покорена мгновенно. Я сразу поняла, что по какой-то причине эта музыка уже живет во мне. Когда Шинейд простонала свое Feel so different, я знала, что это моя душа рвется наружу. В то время я была и Шинейд, и Долорес.
Эти женщины пришли не случайно, дорогу им уже проторил другой ирландец – Крис де Бург. И возможно поэтому я не так надолго задержалась в атмосфере отрицания и бунтарства, мгновенно сдавшись в объятья Эньи с ее коллективно-подсознательным творчеством. Мудрые песни де Бурга уже подготовили меня к тому, что одними жалобами, даже обрамленными красивой и необычной музыкой, сыт не будешь. Это этап жизненно необходим каждому человеку, ведь все, что происходит с нами, является нашим отражением, а мы пришли на Землю приобретать опыт. Поэтому я благодарю и Шинейд, и Долорес за науку умения выразить свои эмоции, даже если они и негативные.
Однако моя дорога ушла в неведомые земли и стала более созвучной творчеству Эньи. А в уже более зрелом возрасте я смогла оценить по достоинству песни Кэры и Мэред, чистые и естественные. Это искусство как оно есть. И это тоже ценнейший опыт в жизненном пути. Разрешить себе быть той, кто ты есть, затем позволить фантазии унести тебя туда, куда она только может, и все равно вернуться к самой себе. Не такой, какой бы быть хотелось в мечтах, а к той, какая ты есть именно сейчас. Снова стать личностью, как в юности. Но не через бунт, а спокойно и достойно. Найти свой берег в бушующем океане и знать, что именно здесь твое место.
